На совещании по экономическим вопросам Владимир Путин рассказывал чиновникам, что дефицит российского бюджета "на приемлемом уровне": всего 1,7% ВВП (почти три с половиной триллиона рублей). По словам Путина, это не страшно, потому что у США, Германии, Франции и других развитых стран дефицит больше. Но президент России не учитывает, что причина российского дефицита – перекос в "оборонные расходы". Об этом говорил агентству Reuters профессор Высшей школы экономики Олег Вьюгин.
Половину дефицита в 2024 году Минфин закрыл деньгами из Фонда национального благосостояния (то есть резерва для пенсионной системы). До вторжения в Украину этот резерв составлял около 113 миллиардов долларов США. К 2025 году осталось 37 миллиардов.
"Всё будет только хуже, если мы не заключим сделку в ближайшее время", – полагает президент США Дональд Трамп. По его словам, если Путин не пойдёт на переговоры по Украине, США введут новые налоги, тарифы и санкции на всё, что Россия продаёт Америке и её союзникам.
Какими санкциями США могут лишить Путина его самоуверенности? Насколько серьёзны проблемы с экономическим перекосом? Как долго экономика России протянет в условиях войны? В программе "Лицом к событию" участвуют экономический обозреватель Борис Грозовский и аналитик нефтегазового рынка Михаил Крутихин.
Агентство Reuters отмечает: Владимир Путин обеспокоен ситуацией с российской экономикой, в частности, высокими ставками по кредитам, инфляцией и нехваткой рабочей силы. Расходы на оборону превысили 6% ВВП – это треть всех бюджетных расходов. По мнению источников Reuters, Путин понимает, какое давление война оказывает на экономику, а среди элиты сформировалось мнение о необходимости скорейших мирных переговоров.
10 января США ввели против России жесткие санкции, коснувшиеся нефтегазового сектора. Но Кремль подключил другие источники средств, рассказывает бывший финансист Morgan Stanley и Bank of America Крейг Кеннеди. В 2022 году Путин подписал закон о льготном кредитовании оборонных предприятий, что позволило достичь резкого роста корпоративных заимствований – до 415 миллиардов долларов. Кеннеди полагает, что схема стала основным фактором инфляции и роста кредитных ставок, и вскоре российскому правительству придется спасать закредитованные предприятия. По его мнению, чем дольше Кремль откладывает мирные переговоры, тем вероятнее наступление кредитного кризиса в стране.
Вот что думает по этому поводу экономический аналитик Михаил Крутихин.
– Масштабы этого явления несколько преувеличены, но оно существует. Если учесть все обмены деньгами между руководством России и военно-промышленным комплексом, то да, денег они поглощают больше. Банки по указанию из Кремля выделяют им кредиты на чрезвычайно льготных условиях: это не прямое финансирование со стороны правительства, а именно льготные кредиты. Но банки же должны получать деньги, скажем, из Центробанка и так далее, а там ставки рефинансирования гораздо выше. Поэтому все это идет в ущерб банкам и ведет к очень серьезной кредитной задолженности предприятий ВПК. Этот пузырь долго существовать не может, и где-то в пределах шести месяцев он должен лопнуть, – предполагает Михаил Крутихин.
Экономический обозреватель Борис Грозовский не согласен с этими оценками.
Рост процентных ставок бьёт по всей реальной экономике
– Источником инфляции является не рост корпоративного долга и банковского кредитования корпораций, а рост бюджетных расходов. Кредиты возвращаются, и я не думаю, что этот кредитный пузырь настолько велик, что ему осталось существовать шесть месяцев. Другое дело, что в очень непростой ситуации федеральный бюджет за прошлый год. Кубышка, так называемый Фонд национального благосостояния, сильно сократился – почти на 20%. Там остается не слишком много денег. Бюджетная ситуация такова, что увеличивать финансирование армии, ВПК правительству сложно.
Инфляция действительно очень высока. Официальная цифра – 9,5%, но воспринимаемая инфляция выше, она составляет около 15%. Но Путина и других экономических чиновников тревожит не столько инфляция как таковая, сколько то, что одновременно с ведением войны у экономических властей, у Центробанка просто нет инструментов для снижения инфляции. Путин привык, что ЦБ руководит Набиуллина, инфляция подросла – значит, можно повысить процентные ставки, и инфляция пойдет вниз.
Но сейчас это так не работает, просто в силу того, что порядка 40% расходов федерального бюджета идёт на армию и ВПК. Военно-промышленный комплекс получает от банков гигантское количество кредитов, которые субсидируются бюджетом, то есть ВПК не приходится платить по рыночным процентным ставкам, для них ставки в несколько раз ниже. Вот это и создаёт инфляционную накачку. ЦБ может и дальше повышать ключевую процентную ставку, но это воздействует только на гражданский сектор экономики, а на военный – нет.
Рост инфляции нежелателен, прежде всего потому, что это сильно влияет на настроения населения. Путин к этому очень чувствителен, но он чувствителен ещё и к динамике бюджетных расходов, а слишком сильно индексировать их правительству совершенно не хочется. Повышать процентные ставки и дальше – тоже очень плохой вариант: как только ЦБ это делает, к Путину приходят Чемезов, Дерипаска, Ротенберги, Усманов, Тимченко… Рост процентных ставок бьёт по всей реальной экономике.
Российская экономика очень чувствительна к вторичным санкциям
В общем, положение не очень простое, но, конечно, совершенно не такое, чтобы Путину был нужен мир в течение ближайших недель или месяцев. В таком состоянии вполне можно существовать в течение как минимум двух-трёх лет. Но если, допустим, сейчас российская экономика сталкивается с каким-то кризисом и нужно помогать банкам, металлургии, угольной промышленности и так далее, то на это у бюджета средств нет. Поэтому ситуация не может не тревожить и Путина, и других экономических чиновников. Просто она не настолько острая, чтобы Путин был готов пойти на какие-то сильные уступки. Именно этим вызваны те сильные ходы, к которым сейчас прибегает Трамп, чтобы сделать Кремль более сговорчивым.
Экономический обозреватель Борис Грозовский отмечает: не все меры, о которых говорит Дональд Трамп, в равной степени эффективны.
У Трампа есть способ давления и на Украину, и на Россию
– Что касается тарифов и прочих санкций, понятно, что экспорта из России в США очень мало и повышенными пошлинами на ввоз товаров в Америку Россию испугать сложно. Но Трамп-то говорил о вторичных санкциях, а вот это очень серьёзно, и важно, что Трамп присоединяется к этой линии. Российская экономика очень чувствительна к вторичным санкциям, просто в силу того, что ни Штаты, ни Европа не могут выдавить российский экспорт с мирового рынка совсем, пока есть Китай, Индия, Турция и другие страны, которые готовы эти товары покупать. Но как только вторичные санкции распространяются либо на банки, либо на авиапромышленность, либо на танкерный флот, мы сразу видим, как эти танкеры стоят где-то в море и не могут зайти в порты: просто никто не готов их принять, потому что тогда те контрагенты, которые вступают в транзакции с российскими компаниями, тоже станут объектом санкций. Этого не могут себе позволить ни турецкие банки, ни китайские, ни индийские нефтеперерабатывающие заводы, которые закупают нефть. Это серьёзный рычаг. Он не настолько большой, чтобы Трампу было легко сразу усадить Путина за стол переговоров и добиться от него каких-то уступок. Но этот рычаг есть, и на него можно давить. У Трампа, в принципе, есть способ давления и на Украину, и на Россию.
